Землянин и Alien (предобеденный разговор, неоконченный)

А: Ну что, Землянин, готов к труду и обороне?

З: Не переживай, особенно с обороной у нас тут всё в порядке.

А: Серьезно? Что-то новенькое появилось?

З: Еще бы – централизованная защита. Надёжно покрывает всех землян.

А: Вас, землян, немеряно, это ж у кого вы грабанули столько спайса для качественной защиты всех?

З: Внутренние, батенька, резервы, внутренние …

А: Интересно! Ну выкладывай давай, если не секрет.

З: Не секрет, сегодня это знают даже наши дети. Каждый землянин в обязательном порядке отдаёт часть своего спайса в отдел по защите. Это просто.

А: В обязательном порядке, говоришь … Хм. Вы что, воюете теперь со своими сопланетниками?

З: Ну, не совсем. На самом деле, абсолютное большинство считает отказ от самостоятельной защиты и сдачу спайса в центральный защитный отдел правильным и разумным.

А: Ага, значит вы научились вживлять чипы в головы. Молодцы, продвинулись почти как мы.

З: Нет, еще не научились. А причём тут чипы в голове?

А: Ну как же. Отделу по защите нужно как-то узнавать, кто нуждается в защите? Нужно. Нужно знать, в какой мере, и какая именно защита требуется отдельному землянину в конкретной ситуации? Нужно. Нужно знать, кто из землян ценит защиту больше, а кто меньше? Может, половина из них хотели бы тратить свой спайс не на защиту, а на что-то другое. Я просто не представляю, как всё это можно знать без вживления передающего имплантатора в каждый землянский мозг.

З: Ой, ты такое говоришь, аж смешно. Конечно, защита нужна всем. Конечно, все хотят получать надёжную и качественную защиту в любой момент времени. В этом нет ни малейших сомнений – это ясно безо всяких чипов.

А: Дай угадаю – вы нашли планету с гигантскими залежами спайса и теперь каждый землянин сказочно богат. Я прав?

З: Нет, конечно. Спайс по прежнему довольно редок и на всех его не хватает. И вообще, я не понимаю, почему ты не понимаешь. То какие-то чипы, то сказочная планета … К чему ты клонишь?

А: ОК. Для защиты нужен спайс, правильно?

З: Правильно.

А: Но не у каждого есть столько спайса, чтобы хватало на защиту, правильно?

З: Да.

А: Даже если сложить в одну кучу весь ваш спайс, его всё равно не хватит для обеспечения постоянной качественной защиты каждого землянина. Так, чтобы каждый был доволен ею. Верно?

З: Некоторые могли бы поспорить с этим, но, допустим, это верно.

А: Еще бы это не было верным. Не только вашей армии, мощи всей галактической армады не хватит, чтобы сделать всех землян довольными.

З: Хорошо. И?

А: Тогда как с этой задачей может справиться отдел по защите? Либо защита будет всеобщей, но никудышней, либо кто-то останется незащищённым.

З: Всё, я понял тебя. Дело вот в чём. Мы же земляне, для нас характерно сочувствие и сопереживание. Это большая часть нашей культуры, да и вообще жизни. Ну, ты в курсе. Для очень, очень многих, если не для подавляющего большинства землян невыносимо осознание того, что кто-то из нас остаётся незащищённым, просто потому что у него недостаточно спайса.

А: Так централизованная защита в конце концов всех вас сделает незащищёнными!

З: У кого-то спайса очень много, у кого-то очень мало. Ты что думаешь, только у вас есть продвинутые технологии и знания? У нас тоже с математикой всё в порядке. Выровнять спайсовое неравенство – задача вполне выполнимая, не надо мне тут рассказывать.

А: Значит, всё-таки чипы в голову.

З: Пойми, люди такие существа – они готовы пойти на жертвы ради своих менее успешных собратьев. Да что там, ты не поймёшь …

А: В таком случае, что мешает землянам самим давать свой спайс нуждающимся в нём? Судя по тому, что ты сейчас рассказал, у вас должна быть распространена благодетельность.

З: Ха, а вдруг нет? Вдруг благодетельности будет недостаточно? Мы не можем так рисковать.

А: Минуточку. Ты только что сказал, даже подчеркнул, что, во-первых, абсолютное большинство землян желают централизованной защиты. То есть большинство согласно делиться своим спайсом с другими. Во вторых, подавляющему большинству невыносимы страдания сопланетников, людям свойственно сочувствие, милосердие и они готовы помогать друг другу. Это ты сказал, буквально 30 секунд назад. И ты приводил это в качестве аргумента, а не просто так.

З: Мда, тяжело с тобой. Как же объяснить доходчиво, чтоб даже тебе стало понятно … Смотри. Да, я всё это говорил. Люди действительно такие. НО! Но только если их заставлять быть такими.

А: Ёёёёб! …

З: Я тебя понимаю. Ты же Алиен. У тебя другая логика – простая, даже примитивная (без обид), прямолинейная. А на Земле в этом деле столько нюансов, столько факторов, столько разных чувств, эмоций, обрывков мыслей … Если разобраться, подойти к вопросу с ясной головой, то логика тут вообще почти не будет играть роли.

А: Ёёёё …

З: (усмехается и разводит руками).

А: Слушай, мы с тобой только что о чём то говорили. Я спрашивал, ты объяснял. Мне даже казалось, ты аргументировал, пытался доказать свои эээ тезисы. Теперь оказывается, всё это было впустую. Всё, о чём ты говорил до этого, не важно. Оказывается, имеют значение только чувства, эмоции, обрывки мыслей. Чьи-то. Кстати, чьи?

З: Ну нет, не впустую. Не нужно из меня тут невменяемого дурачка лепить. Я отдаю себе отчёт в том, что я говорю. Еще раз тебе повторяю – это более сложная логика, твой разум её не охватит. Это у тебя проблемы с головой, а не у меня. Понял?

А: Понял (хрясь, хрум, чав-чав-чав).

Kill-machine общего пользования

Макс Вебер считал, что государство не получится определить, исходя из его целей. Потому что практически нет таких задач, за которые люди не брались бы или не могли бы взяться под знаменем государства. С другой стороны, нет такой цели, которая была бы присуща исключительно государству, то есть которую нельзя было бы достичь негосударственным способом. Но тогда как определить государство? Вебер даёт ответ – нужно смотреть на то, как действует государство, или что является государственным способом – нужно найти специфически государственное средство достижения целей. Таким средством Вебер называет монополию на легитимное физическое насилие (Gewaltsamkeit).

Я не думаю, что такое обозначение государственного способа действий удовлетворительно. Силу нельзя монополизировать. Сила всегда на стороне тех, кем правят, а не тех, кто правит. Любая власть основана на мнении, а не на силе. Нельзя заручиться поддержкой силы силой. Сначала необходимо убедить (и, возможно, в дальнейшем поддерживать эту убеждённость) достаточно большое количество людей в том, что для достижения их собственных целей следует поступать определённым образом. Если «определённый образ» действий включает в себя физическую агрессию, то имеем государство. Это миф, что правительства представляют собой эдакие силовые картели. Или что если текущее государство исчезнет, то его место тут же займут другие бандиты – займут, но только в том случае, если их поддержат остальные люди, то есть если люди будут считать этих бандитов полезными для себя. В противном случае жизнь любого бандита не будет стоить и гроша.

Идеи определяют цели. Идеи же определяют и средства достижения целей. Поэтому есть соблазн сказать, что государство – это монополия на идею, в данном случае на идею о том, что агрессия является подходящим средством. Но идеи тем более невозможно монополизировать. Идеи можно разделять или не разделять, считать их пригодными для себя или не пригодными. Это удел разума, а не силы – принимать и отвергать идеи. Поэтому я бы сказал, что государство – это процесс распространения идеи физической агрессии. Государство тем больше, чем больше людей стремятся достигать своих целей с помощью агрессии. Государство тем глубже и сильнее, чем больше целей считаются достижимыми через агрессию.

Образно говоря, государство – это машина для агрессии. Важно понимать, что эта машина не монополизирована кем-то. Наоборот, в процессе государства она становится доступной, в конечном итоге, любому человеку. Поэтому в своём пределе, в завершенном идеале, государство приводит к войне всех против всех. Такая война не может быть среди людей, не считающих физическую агрессию хорошим средством достижения их целей. Пока такие люди есть, процесс государства не завершён. Эту же мысль можно выразить в терминах «Дилеммы заключённого»: люди, вместо того, чтобы договариваться между собой, обращаются к «следователю» (то есть к агрессии), тем самым порождая, собственно, дилемму.

Относительно того, действительно ли физическая агрессия помогает в достижении целей и каких именно целей, можно сказать следующее. Если цель – смерть, взаимное уничтожение, голод, нищета, болезни, разруха и т.п., то государство является отличным средством. Лучшего средства для этих целей не существует.